Кружась в темном зале с огромными окнами, выходящими на Млечный Путь, я растворялась в музыке. Свет канделябров, освещавших редкие лица гостей, чудесным образом смешивался со звездным и лунным, захватывая меня в свои объятия. Вдалеке кто-то грустно пел про последнюю ночь и просто человека, который любит меня. Мелодия вплелась в замысловатые узоры света и тени и закружила хрустальные люстры в невиданном ранее танце.

Я двигалась в такт ей, не отдавая себе отчета в том, что происходит. В голове тяжелым звоном отдавалась музыка, а перед глазами метались призраки наступившей ночи, залетевшие на бал с далеких звезд. Меня неумолимо несло куда-то за пределы зала, и от сладкого дурмана невыносимо кружилась голова. Краем глаза я заметила, как портреты, словно пробудившись ото сна, поднимали кубки с пурпурным вином, и время от времени сквозь пелену музыки и игру света до меня доносились громкие тосты на итальянском языке.

Легкий ночной ветерок залетал под красное платье, немного охлаждая разгоряченное тело. Он так нежно и волнующе касался кожи, что я невольно вздрагивала, представляя на его месте чьи-то прохладные пальцы, но нисколько не сопротивлялась. Более того, мне бесстыдно хотелось еще. Тьма ослепляла меня, и я наощупь кружилась по залу в поисках этих бестелесных прикосновений. Бессознательно я дотрагивалась до каждой свечи, стены, картины, оставляя отпечатки горячих пальцев. Мне хотелось заклеймить ночь своими прикосновениями.

Музыка звучала громче, а чей-то сильный голос проникал все глубже в сердце, наполняя его свинцовой тяжестью. И, тем не менее, мне хотелось еще больше! Я, всегда боявшаяся боли, рвалась навстречу ему, готовая на любую боль, что он мог причинить мне, лишь бы он не останавливался!

Шикарное платье липло к телу, мешая двигаться, и мелькавшие вокруг тени дразнили меня, призывая сбросить его. Безумно смеясь, я протягивала руки в пустоту, отталкивая их.

Мне хотелось остаться в этом великолепии как можно дольше, даже если бы оно срослось с моей кожей.

Музыка заполняла меня без остатка, и доносившееся откуда-то сверху vedrai vedrai сводило с ума. Губы стали шептать innamorata di и повторять слова незнакомой песни, пытаясь почувствовать их соленый вкус!

Я подбегала к бархатным гардинам и пряталась за ними от безумного наваждения, охватившего меня. Здесь темнота не так слепила глаза, и через плотную ткань пробивался едва различимый свет, манивший к себе. Я нежно гладила шикарную ткань, и в тоже время мне до боли в груди хотелось впиться в нее ногтями и разорвать – как бабочка разрывает кокон.

Я бессильно билась за занавесками, то ласково перебирая их в пальцах, то с ненавистью царапая бархат.

Я вырывалась из плена портьер, вновь гоняясь за незнакомым голосом, не замечая никого вокруг. А может, никого и не было?

Не может быть! Кто-то же растягивает непонятные мне ti amo, ti amo.

Я должна была найти его, чтобы тоже заклеймить, или самой быть отведенной на закланье, а потом сразу убежать, не подпуская к себе! Меня била крупная дрожь, в то время как внутри все сгорало. Мне казалось, что я выдыхаю черный пепел, который все плотнее окутывал меня, заставляя желать еще!

Звезды отражались в глазах, и грезилось, что я могу обнять небо, стоит лишь протянуть руку! Я танцевала у окна, время от времени перегибаясь через подоконник, чтобы вдохнуть аромат моей ночи!

Я уже не видела ни портретов, ни самих стен. Ударяясь обо что-то плечами и руками, я теряла равновесие, но все равно не могла остановиться! Что со мной?! Что происходит?! Кто-то шептал, что моя кровь превратилась в вино, и вряд ли я теперь смогу протрезветь.

Люди на портретах все еще поднимали кубки за здравие Короля с Королевой и процветание страны, а я не могла понять, как они могут оставаться такими спокойными.

Где-то жалобно застонала скрипка, и я чуть было не закричала от нахлынувшей боли. Танец замедлился.

Все тот же голос пел об одном дне, а мне хотелось плакать, словно в этом дне уместилась вся моя жизнь. Меня трясло все сильнее. Я бессильно хваталась за стены, пытаясь унять дрожь, но она лишь нарастала с каждой секундой. У меня затрясись руки, и я безвольно сползла на холодный пол. Перед глазами закружились бесчисленные тени. Они то кланялись друг другу, то брались за руки и начинали медленно скользить по залу. Скрипка пела все жалобнее, и в висках стучало un giorno sai, un giorno sai …

Я сжала кулаки так, что ногти впились в кожу, оставив на ней глубокие следы. Меня засасывало в водоворот боли и музыки, а голос все не замолкал. Вдруг он начал убаюкивать меня и шептать на ушко красивые грустные слова. Я оперлась о подоконник и медленно встала. Из комнаты прямо к луне вела узкая дорожка. Словно кто-то рассыпал в небе бриллианты и приглашал меня пройти по ним. С замиранием сердца я дотронулась до одного из них, и он тут же растаял в моих пальцах.

Музыка заиграла с новой силой, а я не могла отвести взгляд от Млечного Пути. В груди защемило, как только я увидела падающую звезду и почувствовала, как от растаявшего камня заледенела ладонь. Призраки подхватили меня под руку и понесли в центр зала. По очереди они кружили меня в дождливом вальсе, не на секунду не отпуская мою руку.